Линии будут продолжать удлиняться сквозь бесконечностьОтражений, пока не встретятся с нужным мне объектом или пока у меня неисчерпается терпение и силы концентрировать волю и энергию. Наконец япочувствовал подергивание, словно в моих руках были две удочки с рыбой наконце.

— Вот они! — обрадованно произнес я.

И быстро смотал свои удочки.

В каждой руке у меня появилось по запотевшей бутылке пива. Япокрепче сжал их, а потом передал одну Биллу.

— Вот что я имел в виду под обратимостью процессапересечения Отражений, — пояснил я.

Я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

— В данном случае я потянулся в Отражения, заказав двебутылки пива. И я сэкономил тебе поход на кухню.

Билл подозрительно смотрел на оранжевую этикетку снепонятным зеленым шрифтом надписи.

— Я не знаю этого сорта. Не говоря уже о языке… И его можнопить?

— Конечно. Я же заказывал настоящее пиво.

— Ага! А открыватель ты заодно не прихватил?

— Эх! — я с досадой вздохнул. — Минуту, я сейчас…

— Да ничего. Все в порядке.

Он поднялся, сходил на кухню и тут же вернулся с консервнымножом.

Когда он откупорил первую бутылку, она запенилась, и Биллупришлось подержать ее над корзиной для бумаг, пока пена не осела. Со второйбыло то же самое.

— Понимаешь, все немного возбуждается, если можно таксказать, виновато пояснил я, — когда протаскиваешь вещи так быстро черезОтражения. Обычно пиво я таким образом не добывал, вот и…

— Все нормально, — успокоил меня Билл, вытирая руки носовымплатком.

Потом он попробовал пиво.

— Во всяком случае, пиво весьма неплохое, — немного погодязаметил он. — Интересно. Ладно… А вот…

— Что?

— Э-э-э… Ты не мог бы послать за пиццей? — Билл смущенноулыбнулся.

— С чем тебе? — спросил я.

На следующее утро мы отправились на прогулку вдольизвилистого ручья, который обнаружился на задворках владений соседа Билла,который тоже был его клиентом.

Мы шли не торопясь, Билл — с тростью в руке и трубкой ворту. Он продолжал задавать вопросы, как и прошлым вечером.

— Кое-что из того, что ты мне вчера рассказал, не закрепилосьу меня в памяти с первого раза, потому что меня больше интересовали другиеаспекты. Помнится, ты говорил, что вы с Люком вышли в финал Олимпиады, а потомотказались от соперничества?

— Да, так и было.

— По какому виду у вас были соревнования?

— Легкая атлетика. Мы оба были бегунами…

— И его показатели были недалеки от твоих?

— Чертовски близко. А иногда — мои показатели приближались кего.

— Странно.

— Почему?

Берег стал круче, и мы по дорожке из больших камней перешлина другую сторону, где берег был относительно пологий и широкий. Вдоль неготянулась хорошо утоптанная тропинка.

— Мне кажется все это нечто большее, чем простое совпадение,— сказал Билл. — Я имею в виду то, что этот парень оказался почти так же ловокв спорте, как и ты. Из всего, что я слышал, я сделал вывод, что вы, амбериты, внесколько раз сильнее обыкновенного человека. Необычный обмен веществ дает вамнеобычайную выносливость, способность к быстрому восстановлению сил ирегенерации ран. Каким образом Люку удавалось соперничать с тобой всоревнованиях?

— Ну… он хороший спортсмен и поддерживает отличную форму, —ответил я. — Такие люди встречаются — очень сильные и быстрые.

Он покачал головой, и мы снова двинулись по тропинке.

— Не спорю, — сказал Билл, — это, конечно, возможно. Но,обрати внимание, это еще одно совпадение, а их и так уж слишком много. Этотпарень скрывает свое прошлое, в конце концов, выясняется, что ему известно, ктоты такой на самом деле. Скажи, он в самом деле такой уж любитель живописи?

— Что ты имеешь в виду?

— Действительно ли он так увлекается живописью, что покупаеткартины и собирает коллекцию?

— Да. Мы довольно регулярно ходили на выставки и открытиягалерей.

Билл фыркнул и тростью сбросил в ручей небольшой камушек.

— Ну ладно, это несколько подрывает наши позиции, новсе-таки странного и без того немало.

— Кажется, я не совсем…

— Очень странно, что Люк тоже знал этого ненормальногохудожника-оккультиста, хотя это и оправданно, если учесть, что этот тип был всамом деле не без таланта, а Люк собирал картины.

— Кстати, он мог ведь и не говорить мне о том, что зналМелмана.

— Да, верно. Но все вместе взятое плюс его физическиеданные… конечно, я могу лишь высказать предположение, но только твой Люккажется мне не совсем обычным человеком.

Я кивнул.

— Я и сам не раз задумывался над этим. А после нашеговчерашнего разговора… Но если он в самом деле не отсюда… я не знаю, откуда онмог взяться вообще.

— В таком случае, мы можем считать, что эту линиюрасследования мы исчерпали, — заметил Билл.

Мы обогнули поворот ручья и какое-то время стояли, наблюдая,как из болотной низины поднялась стая птиц. Билл обернулся назад, посмотрелтуда, откуда мы пришли, и сказал:

— Скажи мне Мерль — к делу это отношения не имеет — каковотвое полное звание?

— В каком смысле?

— Ты — сын принца Амбера. Каков твой статус? Титул?

— Титул? Герцог Западного Края и Граф Колвирский.

— А что это означает?

— Это значит, что я не принц Амбера. Стало быть — никакихвендетт, интриг, забот. Я никому не могу доставить неприятностей в смысле наследования,если ты это имел в виду.

— Гм-м… — недоверчиво проворчал Билл.

— Что — «гм-м»?

Он пожал плечами.

— Наверное, я слишком много прочел исторических романов.Никто и никогда не может быть полностью уверен в своей безопасности.

Я, в свою очередь, тоже пожал плечами.

— По моим последним сведениям, наше семейство сейчаснаходится в состоянии полного перемирия.

— Ну что ж, это, по крайней мере, хорошая новость.